Эта книга не следует прямым курсом от начала до конца. Она
охотится; а на охоте она иногда тревожит одного и того же енота на разных
деревьях или разных енотов на одном дереве, или даже то, что оказывается вовсе
не енотом, да к тому же и не на дереве. Она по несколько раз натыкается на одну
преграду и отправляется по новым следам. Она часто пьет из одних и тех же ручьев
и бредет по суровой местности. Ей важна не добыча, а то, что узнано на
исследованной территории.
В третий раз в моей жизни работа над книгой оказалась
связана с приглашением прочесть цикл лекций. Специальные лекции в университете
Лондона привели к "Факту, фикции и прогнозу". Локковские лекции в Оксфордском
университете стали "Языками искусства", а первые Кантовские лекции в
Стэнфордском университете дали стимул для настоящей книги и основание для ее
последних четырех глав, хотя основная часть заключительной главы написано
заново. Первая глава читалась в университете Гамбурга на праздновании сотой
годовщины со дня рождения Эрнста Кассирера; первые четыре главы появились как
отдельные статьи.
Список тех, кто мне помог, как обычно, можно продолжать
бесконечно, и я могу упомянуть лишь Стэнфордский университет и его философский
факультет, особенно Патрика Суппеса; моих коллег Исраэла Шеффлера, У. В. Куайна
и Хилари Патнэма и моих партнеров по "Проекту Зеро" Пола Колерса и Вернона
Хауарда.
Так как эти семь глав были написаны и переписаны в течение
приблизительно семи лет и часто представляют собой скорее вариации на
периодические темы, чем последовательные шаги в аргументе, то повторения
неизбежны и, я надеюсь, простительны. Мой опыт со студентами и комментаторами не
убедил меня, что многократное повторение бесполезно. Непоследовательность менее
простительна, и ей я доверяю меньше. Очевидные недостатки - для удобства
критиков.
Немногие из известных философских ярлыков пришлись бы впору
книге, которая вступает в разногласия равно с рационализмом и эмпиризмом, с
материализмом, идеализмом и дуализмом, с эссенциализмом и экзистенциализмом, с
механицизмом и витализмом, с мистикой и сциентизмом и с большинством других
пылких доктрин. То, что здесь проявляется, может, вероятно, быть описано как
радикальный релятивизм со строгими ограничениями, который заканчивается чем-то
родственным ирреализму.
Тем не менее, я думаю, что эта книга принадлежит к той
господствующей тенденции современной философии, которая началась, когда Кант
заменил структуру мира на структуру сознания, продолжилась, когда К. И. Льюис
заменил структуру сознания на структуру понятий, и которая теперь приступает к
замене структуры понятий на структуру нескольких символических систем наук,
философии, искусств, восприятия и повседневного дискурса. Движение направлено от
единственной истины, от неподвижного обнаруженного мира к разнообразию
правильных, даже противоречащих друг другу версий или миров в процессе создания.
Книга в формате doc.
|